Франсуа́ VI де Ларошфуко́ (фр. François VI, duc de La Rochefoucauld, 15 сентября 1613, Париж — 17 марта 1680, Париж), герцог де Ларошфуко — знаменитый французский моралист, принадлежал к древнему французскому роду Ларошфуко. До смерти отца (1650) носил титул принц де Марсийак.
Знаменитый французский моралист, принадлежал к известному роду Ларошфуко, воспитывался при дворе, с юности замешан был в разные интриги, враждовал с герцогом де Ришелье и только после смерти последнего стал играть видную роль при дворе. Принимал активное участие в движении Фронды и был тяжело ранен. Занимал блестящее положение в обществе, имел множество светских интриг и пережил ряд личных разочарований, оставивших неизгладимый след на его творчестве. В течение долгих лет в его личной жизни играла большую роль герцогиня де Лонгвиль, из любви к которой он не раз отказывался от своих честолюбивых побуждений. Разочарованный в своей привязанности, Ларошфуко стал мрачным мизантропом; единственным его утешением была дружба с мадам де Лафайет, которой он оставался верным до самой смерти.
В основе всех человеческих поступков он усматривает самолюбие, тщеславие и преследование личных интересов. Изображая эти пороки и рисуя портреты честолюбцев и эгоистов, Ларошфуко имеет преимущественно в виду людей его круга, общий тон его афоризмов — крайне ядовитый. Особенно удаются ему жестокие определения, меткие и острые.
Брак — единственная воина, во время которой вы спите с врагом.
Легче полюбить, когда никого не любишь, чем разлюбить, уже полюбив.
Мы всегда побаиваемся показаться па глаза тому, кого любим, после того как нам случилось приволокнуться на стороне.
На свете немало таких женщин, у которых в жизни не было ни одной любовной связи, но очень мало таких, у которых была только одна.
Изящество для тела — это то же, что здравый смысл для ума.
Ревность до некоторой степени разумна и справедлива, ибо она хочет сохранить нам наше достояние или то, что мы считаем таковым, между тем как зависть слепо негодует на то, что какое-то достояние есть и у наших ближних.
Ревность питается сомнениями; она умирает или переходит в неистовство, как только сомнения превращаются в уверенность.
Ревнивая жена порою даже приятна мужу: он хотя бы все время слышит разговоры о предмете своей любви.
Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с ней умирает.
Любовники берут друг с друга клятвы чистосердечно признаться в наступившем охлаждении отношений не столько потому, что хотят немедленно узнать о нем, сколько потому, что, не слыша такого признания, они еще тверже убеждаются в неизменности взаимной любви.
Любовники начинают видеть недостатки своих любовниц, лишь когда их увлечению приходит конец.
Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, по мало кто ее видел.
Любовь для души любящего означает тоже, что душа — для тела, которое они одухотворяет.
Любовь одна, но подделок под нее — тысячи.
Любовь, подобно огню, не знает покоя: она перестает жить, как только перестает надеяться и бояться.
Не в нашей воле полюбить или разлюбить, поэтому ни любовник не вправе жаловаться на ветреность своей любовницы, ни она — на его непостоянство.
Перестав любить, мы радуемся, когда нам изменяют, тем самым освобождая нас от необходимости хранить верность.
Большинство женщин сдается не потому, что сильна их страсть, а потому, что велика их слабость. Вот почему обычно имеют такой успех предприимчивые мужчины, хотя они отнюдь не самые привлекательные.
Нет вернее средства разжечь в другом страсть, чем самому хранить холод.
Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность и той, и другой нимало не зависят от нашей воли.
Какой жалости достойна женщина, истинно любящая и притом добродетельная!
Порядочная женщина — это скрытое от всех сокровище; найдя его, человек разумный не станет им хвалиться.
Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже не любим.
Скрыть наши истинные чувства труднее, чем изобразить несуществующие.
Быть молодой, но некрасивой также неутешительно, как быть красивой, но немолодой.
Никакое притворство не поможет долго скрывать любовь, когда она есть, или изображать — когда ее нет.
Если судить о любви по обычным ее проявлениям, то она больше похожа на вражду, чем на дружбу.
Когда женщина влюбляется впервые, она любит своего любовника; в дальнейшем она любит уже только любовь.
Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокетства.
Одинаково трудно угодить и тому, кто любит очень сильно, и тому, кто уже совсем не любит.
Легкое поведение — это наименьший недостаток женщин, известных своим легким поведением.
Порядочный человек может быть влюблен как безумный, но не как дурак.
Трудно дать определение любви; о ней Можно лишь сказать, что для души — это жажда властвовать, для ума — внутреннее сродство, а для тела — сбытое и утонченное желание обладать, после многие околичностей, тем, что любишь.
Бывают удачные браки, но не бывает браков упоительных.
Влюбленная женщина скорее простит большую нескромность, нежели маленькую неверность.
Верность, которую удается сохранить только ценой больших усилий, ничуть не лучше измены.
Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.
Влюбленные потому только не скучают друг с другом, что всегда говорят о себе.
В волокитстве есть все, что угодно, кроме любви.
Кокетки притворяются, будто ревнуют своих любовников, желая скрыть, что они просто завидуют другим женщинам.
Женщине легче преодолеть свою страсть, нежели свое кокетство.
Под конец любви, как и под конец жизни, живут для страданий, но не для наслаждений.
Ум у большинства женщин служит не столько для укрепления их благоразумия, сколько для оправдания их безрассудств.
На свете мало порядочных женщин, которым не опостылела их добродетель.
© 2015 Настольная Книга Невесты.
Вернуться назад